Анджей де Лазари: «Меня раздражают политики и журналисты, которым нужен враг»

Анджей де Лазари — доктор гуманитарных наук, профессор. В Лодзинском университете и в Университете им. Николая Коперника в Торуни (Польша) преподаёт историю русской мысли и литературы. Под его редакцией вышел «Каталог взаимных предубеждений поляков и русских», в котором представлены статьи польских и российских учёных, занимающихся изучением взаимных стереотипов. Господин профессор любезно согласился дать интервью специально для журнала Gazeta Petersburska.
— Пан Анджей, известно, что Вы – внук русских эмигрантов. Расскажите о своей семье, ведь, ваш интерес к России вызван, очевидно, и личными, биографическими мотивами.
Мой пра-пра-прадед, Дмитриос де Лазари (1755-1803), с греческого острова Занте (Закинтос) в 1870 году пошел на службу к Екатерине II на войну с Турцией; его сын, Николай Дмитриевич (1794-1882), дошел за Наполеоном с русскими войсками до Парижа; прадед, Николай Николаевич (1837-1902), был, к сожалению, генералом жандармерии в Радомской губернии (в исторических учебниках, к счастью, о нем ничего плохого не пишут); а дед, Константин Николаевич (1869-1930), одно время был на территории Польши царским чиновником по крестьянским делам, и было у него небольшое поместье в Радомской губернии. Благодаря этому, «с польскими бумагами», ему удалось в 1919 году сбежать в Польшу и поселиться в Лодзи, где я в 1946 году родился. В 90-е годы XIX века дед был начальником Лепсинского уезда (Лепсинск находится в 700 км на юго-востоке от Семипалатинска в Казахстане на границе с Китаем – прим. ред.), и вот в декабре я полечу в Астану, чтобы открыть выставку его фотографий того времени, которую три года тому назад мне удалось показать в Лодзи. Брата моего деда, генерал-майора Александра Николаевича (1880-1942), который остался в большевистской России, Сталин прикончил «лишь» в 1942 году.

– Вы много пишете о поляках и русских – о том, что нас объединяет и разъединяет в политических, исторических, культурных вопросах. Так если ли что-то общее в славянских душах? И что, на Ваш взгляд, делает нас непохожими друг на друга?

Я не знаю, существует ли русская, польская, немецкая или какая-нибудь другая коллективная «душа», однако остается фактом, что в сознании многих людей, в том числе ученых, такие «души» существуют. Мариан Здзеховски издал в 1920 г. небольшое исследование Русское влияние на польскую душу (а также ряд других Очерков о психологии славянских народов). Много текстов о «русской душе» написал Николай Бердяев. Для меня однако «душа народа» является скорее только мифом, символом, категорией мышления, с помощью которой в истории, а иногда и в современной жизни, пытаются истолковать и обобщить те явления, которые свидетельствуют о «особенности» данного общества. Я сам исхожу из того, что любой коллектив – в том числе «нация» – вторичен по отношению к личности. Это «Я» «запрограммировано» генами, а позднее также и культурой: семьи, школы, «двора», среды, в которой вырастает, эпохи, в которой живет, книг, которые читает, телевизионных программ, которые смотрит и т. п. И только эти «Я» создают коллектив, называемый семьей, нацией, классом, общиной, церковью. В одном случае они «договариваются», что их объединяет кровь, в другом, что цвет кожи, язык, религия, территория, которую они заселяют, или законы, которые устанавливают. И «похожими друг на друга» делает нас культура, в которой мы вырастаем. Отсюда и наша с русскими «непохожесть» – росли мы в разных культурах.

— Почему именно с Польшей у России возникают столь непростые отношения?
Слишком близко мы друг от друга живем, слишком часто друг с другом воевали и, как муж с женой после развода, не хотим видеть в нашей истории ни капли своей вины.

Полностью интервью с Анджеем де Лазари опубликовано в журнале Gazeta Petersburska